Лью’с был невероятным артефактом, но его навыки как учителя оставляли желать лучшего. И всё же основную мысль я уловил. Чтобы овладеть силами жезла, необходим был не только дар, но и выполнение особого условия.

Лью’с требовал от своего хозяина гордости. Насчёт этого я не беспокоился: мне и в прошлой жизни не раз говорили, что я чересчур горделив.

Последней была сводная сестра, которая убила меня.

Жди, Вика. Я обязательно вернусь, чтобы рассчитаться по долгам.

Если так подумать, и старуха обладала гордостью — своеобразной, разумеется. Это читалось в её жестах, в том, как она поднимала жезл, объятый изумрудным сиянием…

А ведь цвет моего колдовства отличался от ведьминского. Я не сдержал любопытства.

От чего зависит цвет испускаемой тобой энергии?

«От носителя. Энергию критерия окрашивает индивидуальность живого. С живым можно говорить, а с неживым нет. Поэтому я не говорю с хранителями. А ты жив-нежив, мой чудесный лучше-хранитель».

Разговор прервал низкий гул. Стены прохода затряслись, послышался скрип каменных глыб, что тёрлись друг о друга. Вдалеке раздался оглушительный грохот: первый булыжник рухнул со свода.

Пещера всё-таки не выдержала испытания магией.

Я проглотил Лью’са и бросился прочь, чувствуя, как сходятся, смыкаются дрожащие стены, как по полу разбегаются трещины, становясь всё шире и глубже. Что-то рокочуще засвистело, заскрежетало, завопило. Казалось, за мной по пятам гонятся демоны, потревоженные схваткой в руинах и готовые наказать наглеца, уничтожившего их могилу.

Длинные нескладные конечности безликого плохо подходили для бега по узкому проходу, усеянному выступами и выемками. Я бежал, спотыкался, оставляя на острых камнях обрывки плоти и густой ихор. Слепая, жестокая стихия тянулась ко мне, чтобы раздавить, сокрушить, перемолоть, — и уверенности в том, что удастся потом восстановиться, у меня не было.

А если и получится, что толку, если я буду заживо похоронен в каменном склепе?

Один коридор сменялся другим, я пролетал пещеру за пещерой, как на крыльях, пока рокот за спиной не начал стихать. Порой форма безликого была неудобной, однако отсутствие лёгких, по крайней мере, не давало сбиться с дыхания. Я остановился и обернулся, приглядевшись к далёкому рубежу, где прекратился камнепад.

Проход был завален.

Хорошо, что я не собирался возвращаться тем же путём.

Я осмотрелся и обнаружил, что оказался в округлой пещере. Её пол устилал мелкий песок, на поверхности которого отпечатались следы множества монстров. Гуще всего они покрывали берег маленького подземного озера, поверхность которого излучала неяркий голубоватый свет.

Над водой курился туман, в котором не сразу удавалось различить силуэты десятков животных. Они колыхались на волнах, рождённых неведомой силой — никакого ветра и пещере и в помине не было.

Ровное мертвенное сияние и размеренность прибоя на мгновение зачаровали меня. Потянуло забраться в воду, окунуться в неё с головой и позабыть обо всём…

Я с усилием отвёл взгляд. Распознать попытку гипноза было просто, но вырваться из оков ментальной атаки — значительно сложнее.

Я уже сталкивался с похожими озёрами, блуждая по Лабиринтуму. Они назывались глациями и представляли собой нечто среднее между монстром и аномалией. Механизм их охоты был хорошо известен. Свет привлекал монстров, а когда они приходили в пещеру, то озёра подчиняли их и заставляли топиться, после чего неспешно переваривали добычу.

Если в этой пещере обосновался глаций, то насчёт заваленного лаза можно было не переживать. Они селились в местах, где было не меньше трёх проходов.

«Каттай! Осторожнее!»

Я вздрогнул: совсем позабыл о Нейфиле.

Как никогда вовремя.

Она смутилась.

«Прости. Я просто подумала, что… Да меня и саму зацепило».

Ничего страшного.

Я уселся возле валуна, который сиротливым перстом высовывался из песка. Глации всегда делали всего одну попытку, после чего теряли к стойкой жертве интерес. Владей я огненной магией, сжёг бы тварь хотя бы из интереса — посмотреть, что лежит на дне. А так… пусть живёт.

У меня были дела поважнее.

Диалог с Лью’сом подкинул пищи для размышлений.

Прежде я не сомневался в том, что безликие — всего лишь очередные чудовища, порождённые Бездной. Но жезл выделял их среди прочих, отчего-то объявив неживыми.

А был ли жив он сам?

Он говорил про ценность, но вряд ли имел привычный для людей смысл. Неужели череп, венчавший артефакт, принадлежал сильному магу неведомой расы, которая жила в глубине Бездны?

Если так, появлялся дополнительный мотив выполнить уговор. Будет проще, если существа, благодарные за возвращение жезла, не будут мешать моему спуску. Может быть, они решат помочь. Хотя расставаться с артефактом мне не хотелось.

Надо найти способ оставить Лью’са себе, когда выполню обещание.

Я вытащил его и для пробы мысленно воззвал к его силам. Во тьме центральной глазницы зажегся пурпурный свет, и из неё вылетел луч энергии. Он был намного слабее тех, что уничтожили развалины, однако лучше так, чем никак.

«Красивый цвет. Мне нравится куда больше зелёного».

Спасибо.

«Жаль, что у этой дрянной палки такой паршивый характер».

Видимо, сказанное Лью’сом про Нейфилу сильно задело её, раз она вернулась к тому спору.

Долгое пребывание в плену Нарцкуллы не могло не сказаться на его нраве…

Я осёкся, сообразив, что невольно напомнил Нейфиле о её прошлом. О том, как она сама была бессловесным инструментом в лапах старухи. Но девушка лишь хмыкнула:

«Тоже верно. Я и сама во всей полноте оценила гостеприимство падших. Но это всё равно не оправдывает его грубости. Запас еды, как же!».

В общем, не придавай его словам большого значения. В конце концов, это просто артефакт, каким бы мудрым он ни был.

«Это не просто артефакт. Это разумный артефакт. Вещь, уникальная в своём роде, предлагающая своему владельцу немалые силы…»

Нейфила поколебалась, прежде чем закончить.

«Надеюсь, ты не стал слушать его трёп. Про добычу, про запасы и прочую чушь об одиночках на вершине».

С чего бы? Я не нуждаюсь в его нотациях и уж точно не хочу променять на них свою свободу суждений.

«Свобода, свобода, свобода… Ты часто про неё вспоминаешь».

Разве может быть что-то ценнее? За неё стоит бороться, пусть целый мир выступит против меня.

«Вот именно поэтому…»

Нейфила резко умолкла, перед тем как сменить тему.

«А ведь я теперь знаю кое-что о Бездне, о чём не догадывались даже авторы книг Закрытой Секции. Может быть, когда-нибудь я напишу свой труд, но не спрячу его в тайной библиотеке, нет. Он будет стоять на полке каждого дома!»

Жаждешь популярности?

«И вовсе нет! Но было бы здорово, если бы люди перестали делать из знания оружие против друг друга и сплотились для покорения